ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1971

цели в русском языке единичны. Во всех анализируемых произве­ дениях встретилось только 6 предложений, где цель выражена целевым наречием, и везде это наречие «нарочно». «Я б желал знать,— продолжал о н нарочно или нет он при­ жимает меня к самому краю повозки?» (Севастополь в августе, ст. 183). «...Володя нарочно так держит руки, чтобы быть похо­ жим на большого» (Юность, стр. 214). Значительно чаще Л. Н. Толстой прибегает к выражению це­ левых отношений местоименным наречием «зачем», более про­ дуктивному средству, при помощи которого ставится вопрос о цели совершения действия. Наречие «зачем» употребляется Тол­ стым тогда, когда герой, задумываясь над смыслом жизни, пы­ тается объяснить себе собственные поступки и поступки других людей. Показательны в этом отношении раздумья Дмитрия Оле­ нина из повести «Казаки: «Вот ежели бы я мог сделаться казаком, Лукашкой, красть табуны, напиваться чихирю, заливаться песнями, убивать людей и пьяным влезать к ней в окно на ночку, без мысли о том, кто я и зачем я?» (Казаки, стр. 266); «Отчего я счастлив и зачем я жил прежде?» — подумал он (Казаки, стр. 222); «...Один, два, три, четыре, сто, тысяча, миллион комаров, и все они что-нибудь и зачел-нибудь жужжат около меня, и каждый из них такой же особенный от всех Дмитрий Оленин, как и я сам» (Казаки, стр. 221 ); размышления Михайлова, который перед возможной смертью «необъятно много передумал и перечувствовал в эти две секун­ ды, во время которых бомба лежала неразорванной». «И зачем я пошел в военную службу,— вместе с тем думал он,— и еще перешел в пехоту, чтобы участвовать в кампании...» (Севастополь в мае, стр. 157). В детской голове Николеньки Иртеньева один вопрос сме­ няется другим — и в них желание постичь цель жизни, поступков людей: — «Положим,— думал я,— я маленький, но зачем он трево­ жит меня?.. Только о том и думает всю жизнь.., как бы мне де­ лать неприятности» (Детство, стр. 3); «Все презирают меня и всегда будут презирать... мне закрыта дорога ко всему: к друж­ бе, любви, почестям... все пропало! Зачем Володя делал мне зна­ ки, которые все видели и которые не могли помочь мне? Зачем эта противная княжна так смотрела на мои ноги? Зачем Сонеч­ ка... она милочка; но зачем она улыбалась в это время? Зачем папа покраснел и схватил меня за руку? Неужели даже ему бы­ ло стыдно за меня?» (Детство, стр. 74). Умирая, мать Николеньки принимает смерть как нечто естест­ венное, как «переход к жизни лучшей», но вопрос зачем не дает ей покоя: «.Зачем лишать детей любимой матери? Зачем наносить тебе такой тяжелый, неожиданный удар? Зачем мне умирать, когда 47