ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1971
социальной позиции, среды, в которой формировались их писа тельская манера и эстетическое кредо. Все эти факторы без со мнения оказывают влияние на сознательный отбор языковых средств. Бесспорно, что исследование принципов такого отбора, осуществляемого каждым значительным художником слова, по могает читателю глубже ощутить, ярче осознать «стилистический эффект» его творения. Однако то, что названо здесь 'стилистическим эффектом, слага ется не только из сознательно отобранных писателем языковых средств. Художественное произведение хотя бы и выдающихся до стоинств не может состоять сплошь из специально, с нарочитой целью введенных в его ткань лексем, идиоматичных и устойчивых сочетаний лексем, синтаксических конструкций. В тексте любого произведения мы найдем и «обычные» черты, характеризующие языковые навыки «образованного слоя общества» в широком смысле этого выражения. Но «обычное» в языке писателя не толь ко старинного, но и довольно близкого к нам времени — второй половины XIX века — может оказаться необычным для читателя второй половины XX века. Архаизмы, сознательно введенные А. Н. Толстым в текст рома на «Петр I», резко отличаются по своей природе от устарелых слов и выражений, встречающихся в романах JI. Н. Толстого, но в их необычности и связанном с ней стилистическим эффектом, эмоциональным воздействием на современного читателя может оказаться .нечто общее. Мы принимаем концепцию проф. П. Симонова, согласно кото рой «эмоции есть отражение мозгом величины потребностей и возможности их удовлетворения в данный момент. Эмоции возни кают при рассогласовании между той информацией, которая необ ходима для удовлетворения данной потребности, и той, которой субъект обладает»4. Даже такая «микроэмоция», как реакция на какой-либо языко вой феномен, также возникает в связи с указанной выше законо мерностью. Так, например, следя за диалогом Стивы Облонского и Каренина (IV, 8), мы отмечаем удивительную современность (и вместе с тем, разумеется, точность и ясность) языка: «Прежде чем ты начнешь дело, повидайся с моею женой, поговори с ней. Она любит Анну, как сестру, любит тебя, и она удивительная женщи на. Ради бога, поговори с ней!» Во фразе нет ничего архаичного, она может произвести впечатление, будто «Анна Каренина» напи сана в 60 годах XX, а не XIX века. Такое впечатление осталось бы незыблемым, если бы далее Стива произнес «Сделай мне одол жение!» или «Уважь мою просьбу!», или какое-либо другое выра жение, свойственное языку нашего времени. Однако Стива гово рит: «Сделай мне эту дружбу, я умоляю тебя!». Такого способа выражения данной мысли мы не ожидали. Пусть в малой степе- 4 П. С и м о н о в . Точность наук и искусство. Неделя, 1969, № 28. 217
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy ODQ5NTQ=