ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1971

Характерна эта ремарка Толстого, что среди тысячи искале­ ченных людей, он вернулся домой без всякого повреждения. Антитезой является изображение радостно движущегося наро­ да по Ходынскому полю, в начале праздника. («И впереди идут, и сзади догоняют, и со всех сторон выходят и сходятся мужчины, и женщины, и дети — все веселые и нарядные на одну и ту же до- рогу» (стр. 206—207) со страшной концовкой. Характерно употребление приставочных глаголов, при помощи которых Толстой мастерски рисует картину движущегося народа: «Идут, догоняют, выходят, сходятся». Казалось, сама природа радуется народному празднику. «А тут и солнце взошло чистое, ясное и весело стало, играют пес­ ни, болтают, шутят, смеются, всему радуются и радости ожидают» (стр. 207). Словами подчеркнутой .и частой повторяемости: «весе­ ло, радость, радуются, радости ожидают подчеркивается радость, но эта радость меркнет и гаснет. При известии о том, что артель­ щики выдают не по закону гостинцы, толпа взволнованно сбива­ ется в кучу, туда же бросается Емельян и его товарищи. Много­ голосый гул толпы, среди которого выделяются отдельные выкри­ ки,— мастерски нарисованная Толстым полифоническая картина. — «Вре,— отвечал Емельян, сидя с товарищами вокруг разло­ женной на 'бумаге закуски, на рассказ подошедшего знакомого фабричного о том, что выдают,— Вре». — Я тебе сказываю. Не по закону, а выдают. Я daM видел. Несет и узелок и стакан. — Известно, шельмы-артельщики. Им что. Кому хотят, тому дают. — Да это что же. Разве это можно противу закону? — Вот те можно. — Да идем, ребята. Чего смотреть на них. Все встали. Емельян убрал свою бутылочку... Не прошел он и двадцати шагов, как народ стеснил так, что идти стало трудно. — Чего лезешь? — А ты чего лезешь? — Да что ж ты один? — Да буде. — Батюшки, задавили,— послышался женский голос. Детский крик слышался с другой стороны. — Ну тебя 'к матери... — Да ты что? Али тебе одному нужно? — Всю разберут. Ну, дай доберусь до них. Черти, дьяволы! Это кричал Емельян. «...И все что-то кричали, стонали, охали. И там, куда летели мешочки с подарками, слышны были крики, хохот, плач и стоны» (стр. 208). Какой антитезой картине народного горя, плачу, сто­ нам противопоставлены радостные картины начала рассказа. Психологический портрет Емельяна Семеновича Ягоднова по­ ражает своей глубиной и проникновенностью. Речевые характери­ 172