ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1971

люсти, больной вдруг, не веря еще своему счастию, чувствует... Это чувство испытал Алексей Александрович» (стр. 296); «Уви­ дев Алексея Александровича с его петербургски -свежим лицом и строго самоуверенною фигурой, в круглой шляпе, с немного вы­ дающеюся спиной, он поверил в него и испытал неприятное чув­ ство, подобное тому, какое испытал бы человек, мучимый ж аж ­ дой и добравшийся до источника и находящий в этом источнике собаку, овцу или свинью, которая и выпила и взмутила воду» (стр. 115); «Она испытывала с ним чувство, подобное тому, ко­ торое она испытывала с горничной за кофточку. Как пред горнич­ ной ей было не то что стыдно, а неловко за заплатки, так и с ним ей было постоянно не то что стыдно, а неловко за самое себя» (стр. 201—209). В авторских вставках используются развернутые сравнения, оформленные и при помощи сравнительных оборотов с союзом как, .имеющих при себе придаточные предложения: «Тем. хуже для тебя»,— говорил он мысленно, как человек, который бы тщет­ но попытался потушить пожар, рассердился бы на свои тщетные усилия и сказал бы: (Так на же тебе, так сгоришь же за это!». Он, этот умный и тонкий человек в служебных делах, не по­ нимал всего безумия такого отношения к жене» (стр. 214). Образы развернутых сравнений, используемых во вставках «от автора», помогают Толстому «срывать маски» с чувств и мыс­ лей героев, низводят кажущиеся героям (особенно Каренину) вы­ сокие и благопристойные побуждения до уровня обнажённой и не всегда красивой правды. Эти образы в известном отношении контрастны предметам сравнения, они взяты из повседневной, обычной жизни людей, нарочито приземлены автором, обнажен­ но просты и доступны всем. По этой приземленности, обыденно­ сти и неожиданности образов сравнений и по некоторым конст­ руктивным их особенностям мы распознаем голос автора и среди голосов героев, вторящих ему, почти сливающихся с ним. Напри­ мер: «Он видел, что глубина ее души, всегда прежде открытая пред ним, была закрыта от него. Мало того, что по тону её он видел, что она и не смущалась этим, а прямо как бы говорила ему: да, закрыта, и это так должно быть и будет вперед. Теперь он испытывал чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, возвратившийся домой и находящий дом свой запертым. «Но, может быть, ключ еще найдется»,— думал Алексей Александро­ вич» (стр. 156); «Алексей Александрович, столь сильный человек в государственной деятельности, тут чувствовал себя бессильным. Как бык, покорно опустив голову, он ждал обуха, который, он чувствовал, был над ним поднят» (стр. 159). Оба эти сравнения по стилю и содержанию авторские, а не каренинские. То же можно сказать о последующем сравнении: «Но он очень скоро заметил, что хотя свет был открыт для него лично, он был закрыт для Анны. Как в игре в кошку-мыш- КУ, Руки, поднятые для него, тотчас же опускались пред Анной» 144