ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1971

шкурёха подлая!» (на Анисью,— Р. П.), «Убью, и тебя убью, уйди!» (на Матрёну.— Р. П.). На «путь истинный», каждый по-своему, наставляют Никиту его отец, Аким Чиликин, и его работник Митрич, которые помо­ гают ему раскаяться в преступлениях и тем самым «•выпрямить­ ся» и смело взглянуть в глаза «миру». Митрич из «служивых», полжизни у которых прежде проходило в солдатчине. Он много повидал на своём веку, учит Никиту не бояться людей: «Чего бояться дерьма-то? Вон он я!.. А как не боюсь я людей-то, мне и легко!... Есть чего бояться, дерьма-то. Ты их в бане-то погляди. Все из одного теста. У одного потолще брюхо, а то потоньше, только и различки в них. Вона! кого бояться, в рот им ситного пирога с горохом!» Не бояться людей учит Никиту и Аким, но не в социальном, не в бунтарском, а в нравственном плане, выра­ жаясь на его языке, «потому перед богом все в ответе». Смысл его «веры», его призывов жить «по закону» хорошо раскрывается в заключительном диалоге. У р я д н и к ( Ак иму ) : Ты, старик, смотри, не мешайся. Я должен составить акт. Аким: А ты, значит, тае, светлые пуговицы, тае, значит, пого­ ди. Дай он, тае, скажет, значит... Погоди говорю. Об ахте, тае, не толкуй, значит. Тут, тае, божье дело идёт... кается «еловек, а ты, тае, ахту! У р я дн и к : Старосту! Аким: Дай божье дело. Дело отойдет, значит тогда, значит, ты и тае, справляй, значит... Говори, дитятко, всё говори, легче будет. Кайся богу, не бойся людей. Бог-то, бог-то! Он во!..» Не случайно подчеркивает автор, что свои слова Аким произ­ носит в восторге, так как поступок сына отвечает его сокровен­ ным мыслям и получает его полное одобрение. В отличие от Платона Каратаева из «Войны и мира», ни Аки­ ма Чиликина, ни тем более Митрича нельзя назвать выразите­ лями толстовских идей непротивления злу насилием, хотя и Аким, и Платон — представители и хранители патриархальных устоев деревенской жизни. Каждый из них по-своему, один более в моральном плане, а второй-— в социальном, разоблачают окружающую их в жизни несправедливость и критикуют новые буржуазные порядки, про­ никающие в деревню из города. Достаточно вспомнить, например, их беседу о банках, которые Аким называет кривьем и скверно­ стью, а Митрич умственной штукой, с помощью которой облуп­ ляют и околузывают народ. Необыкновенно выразительна речь женских персонажей пьесы. В речи Матрены, Анисьи, Марины и Анютки, Акулины, пожалуй, даже чаще, чем в «мужицкой», встречаются всякого рода пого­ ворки и присловья, рожденные вековым речевым творчеством народа. Особенно много работал Толстой над речью Матрёны, обогащая её меткими словечками и пословицами, чтобы создать 138