Гуманитарные ведомости. Вып. 2(54) 2025 г

181 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (54), июль 2025 г. по своей сути, поскольку не требуется никаких отстранённых выводов логики для постижения Божественного Откровения. Самарин однозначно определяет невозможность схоластики быть фундаментов православия и русской религиозной мысли: «Система, наука церкви, невозможна и противна существу Церкви. Православная Церковь никогда не излагала своего учения в форме системы» [3, с. 33]. Однако концепция Самарина порой подвергается критике со стороны современных богословов. Так, протоиерей Павел Хондзинский не находит у философа того, кто противостоял бы католицизму и протестантизму в православии, выступал бы собственное его идеологом [16, с. 16]. Сам он довольно явно предполагает таковым августинизма и его прямое влияние на русское богословие. Несмотря на это, учение Самарина всё же представляется нам вполне логичным и занимающим важную нишу в изучении схоластики в русской философии. А именно того, что русское богословие искоренило схоластику как чужеродный элемент, отравляющий истинную сущность Церкви и навязывающий системность. И Стефан Яворский, и Феофан Прокопович предлагали по существу одну мысль западного устройства философии, несмотря на опору на разные конфессии [11, с. 7]. Особой уклад русской философии и культуры, построенный на основе Священного Писания и Священного Предания, отвергающий системность и рациональность, отмечал и Н. А. Бердяевым. Важность единого духа вне связки с осмыслением его и приведением в рамки рациональности – важный элемент русского православия, берущего восточное начало. [5, с. 42-43]. Это именно то, что так яро отстаивали славянофилы, пытаясь не допустить западного засилья, противоречащего самой сути русского богословия, философии и культуры. Эту же проблему детально изучал еще один известный философ В. Ф. Эрн в своей работе «Нечто о Логосе, русской философии и научности». Рассуждая о принципах и сущности журнала «Логос», Эрн на этом примере довольно чётко определяет сущность схоластики и возможности её интеграции в русскую философию. «Логос» был создан на началах западной рациональности и был чужд той среде, куда его пытались интегрировать создатели. Которые сами, очарованные системностью и научностью западного миропонимания – «научной философией», не могли осознать бесперспективность внедрения её в канву русской философии [17, с. 72]. Эрн неспроста называет немецкую философскую мысль научной, ведь её цели всецело подчиняются науке и ведущим оказывается принцип системности, логичности. Что, как уже понятно, совершенно не отвечает запросам восточного Логоса, который лежит в основе русской философии. Совершенно невозможно превратить русскую философскую мысль в «служанку науки» и подчинить строгим рамками рациональности. Она имеет свой индивидуальный дух философской свободы, что является одной из составляющих её уникальности.