Гуманитарные ведомости. Вып. 2(54) 2025 г

173 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (54), июль 2025 г. бессмысленной и «нелепой» [11] формулировку «искусство для искусства». Мы не можем выкинуть личность творца, его идеи, замыслы, оставаясь в мире звуков и нот или линий и цветных мазков. Для мыслителя искусство не является абстрактной конструкцией. Рассматривает философ и другой лозунг «искусство для народа». Ему он нравится гораздо больше. Однако здесь он высвечивает некую опасность для художника – оказаться связанным правилами и установками, диктуемыми не порывами души, а нормами, навязываемыми сверху. Творческая воля мастера может быть при этом существенно ограничена, буквально подавлена. «Но ошибка состоит в данном случае в том, что эту истину ложно понимают, злоупотребляют ею и в итоге приходят к убеждению, что моральная или социальная ценность произведения должна войти в самое сферу творчества, как ее высший регулятор» [11]. Разбирает философ и связь между искусством и внутренней моральной жизнью человека. Рассуждая в данной плоскости, Маритен снова демонстрирует, с одной стороны, автономность искусства и морали, с другой – некоторую связь, актуализируемую посредством творца. Личные и нравственные качества нельзя свести к художественному мастерству и таланту. На одной стороне оказываются способности художника, на другой его убеждения. Однако, по мнению философа, многие пороки могут существенно повлиять на раскрытие творческого потенциала. «Другими словами, по той причине, что искусство исходит из человека, нравственные реальности, касающиеся художника как человека, имеют сверх того соприкосновения с ним как с художником. Иначе говоря, мораль имеет дело с потенцией искусства в материальной или наличной (проверить перевод) (dispositive), причинности» [11]. Рассуждает философ и о том, насколько человек искусства должен погружаться в грех или проникнуться злом, чтобы добиться достоверности. Маритен считает, что личный опыт автора в данном случае необязателен. Постигнуть тайны порока и окунуться в пучину страстей автору может помочь самонаблюдение. Говорит философ и о способности некого внутреннего конструирования поведения героя, когда автор словно проживает терзания и метания своего персонажа, ощущает всю многогранность его натуры. Маритен называет этот путь «внутренней имитацией» [11] и подчеркивает его нематериальный характер. «И наконец, то знание по склонности, или по сродству, посредством которого романист постигает своих персонажей, как и всякое вообще знание, духовно по своей природе и, согласно словоупотреблению схоластов, интенционально: иначе говоря, познаваемую вещь оно заставляет нематериальным образом присутствовать в познающем, – без какого-либо смешения в реальности одного бытия с другим» [11]. Подобные размышления о морали и искусстве интересны с точки зрения взаимодействия христианской и современной культуры. Путь рассуждений, намеченный Маритеном, позволяет разделять художественные и моральные