Гуманитарные ведомости. Вып. 2(54) 2025 г

172 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (54), июль 2025 г. зависящую от следования внешним чертам реальности. Можно сделать вывод, что указанное философское течение подтверждало мысль о необходимости в сакральном искусстве отхода от натурализма и поиска новых путей. Современные художники, смело шагнувшие за рубеж реалистичной картины мира, в сторону попыток выразить скрытые истины бытия, действительно способны были оживить религиозную культуру. В этой связи заслуживают внимания высказывания Жака Маритена (1882-1973). В труде «Искусство и схоластика» (1920) философ рассуждает о взаимном пересечении современного искусства и христианской культуры. Он считает, что христианское искусство способно раскрыться везде. «Ему принадлежит все: как церковное, так и светское. Оно всюду, где творит человек, во всем, что его радует. В балете или симфонии, фильме или романе, пейзаже или натюрморте, балаганной пьеске или опере – во всем может оно выражаться точно так же, как в соборных витражах и статуях» [10, с. 452]. Мыслитель не акцентирует внимание на стилистических особенностях, он выделяет иное. Для него важна истина, любовь и эмоции, что вкладывает художник в свое произведение. «Христианское искусство требует, чтобы художник был свободным. Никогда произведение не будет христианским, никогда красота его не засияет внутренним светом благодати, если оно не исходит из осененного благодатью сердца» [10, с. 488]. Интересен в данном контексте и труд Маритена «Ответственность художника» (1960), где мыслитель поднимает вопрос об отношениях морали и искусства. Важно обозначить то, как философ определяет понятие «искусство». Уже в самой интерпретации частично содержится ответ на вопрос, насколько мастер должен быть ответственен за свое произведение. Философ пишет: «... говоря об Искусстве, мы имеем в виду Искусство внутри художника, внутри души и творческого динамизма художника т.е. некую частную энергию, витальную способность, которую мы, без сомнения, обязаны рассмотреть в ней самой, обособив ее природу от всего постороннего, но которая существует внутри человека и которой человек пользуется, чтобы сделать хорошее произведение» [11]. Маритен здесь подчеркивает некоторую автономность искусства. Область морали для философа не тождественна сфере искусства. Мастера может толкать к созданию произведения целая палитра чувств и эмоций. При этом художественная ценность отлична от моральной. Философ отмечает: «Вот как искусство извлекает пользу из всего, даже из греха. Оно действует, как прилично одному из богов: оно не думает ни о чем, кроме своей славы. Если художника осуждают, картине на это наплевать, лишь бы огонь, на котором его жгут, пошел на обжиг прекрасного витража» [11]. Тем не менее, мораль и искусство, пусть и автономные, но все же связанные области, так как в обоих одну из ключевых ролей играет человек. Художник, несмотря на все его эстетические убеждения и стремления к Красоте, все же остается живым человеком со своими эмоциями и ощущениями. Поэтому Маритен считает