Тульская историческая весна - 2025

95 и собственно им признанные преступления столь важны, что по силе законов тягчайшей и нещадной подвергают его казни. Мы, однако ж, и в сем слу- чае следуя сродному нам человеколюбию и оставляя ему время на принесение в своих злодействах покаяния, освободили его от оной и повелели запереть его на пятнадцать лет в Шлиссельбургскую крепость». Его участь разделили кре- постной слуга и врач Михаил Багрянский, его ученик [1]. В результате обысков в лавках, принадлежащих Новикову и в его имении Авдотьино, было изъято около 36 тысяч книг, половина из которых была уни- чтожена в ноябре 1793 года. В письме к князю Прозоровскому от 2 февраля 1793 года Екатерина Великая писала: «Князь Александр Александрович, по по- данному от Вас представлению повелеваем: 1) хранящиеся в конторе Сино- дальной забранные в деревне Новикова и в лавках три тысячи запрещенных книг и вновь секретно напечатанных до трех же тысяч предать огню все без изъятия, не внося и к нам экземпляров; 2) равным образом по внимательном разборе и рассмотрении двух иностранных библиотек, находящихся в одном из домов Новикова, вредных в оных все истребить, а из полезных богословские отдать в Заиконоспасскую академию; прочие же в университет» [2]. Москов- ским университетом было отобрано 5194 книги, а Заиконоспаской академией 1964 экземпляра, остальные же были уничтожены. Все имущество Новикова было продано для оплаты долгов в размере 753 537 рублей. В то же время другие высокопоставленные масоны не были репрессирова- ны. Приказ об их допросе был издан Екатериной уже после приговора Новико- ву. Поэтому он носил формальный характер. После искреннего раскаяния до- прашиваемых их должны были направить в ссылку в деревенские имения. А. Незеленов писал: «В приведенных словах указа, поражает нас удивительное несоответствие наказания с возводимой на Трубецкого, Лопухина и Тургенева виной и странная уверенность императрицы, что из их ответов Прозоровский непременно усмотрит истинное их раскаяние» [1]. Странно и то, что они не бы- ли арестованы одновременно с Новиковым. Вероятно, все это связано с тем, что с масонами был связан наследник Павел Петрович и его близкие, и слишком углубляться в подробности масонских дел императрица не хотела. Если Трубецкой и Тургенев были сосланы в свои имения, то Иван Лопухин был оставлен в Москве, так как его покаянные письма тронули императрицу и разжалобили её. Другие же лидеры масонов вообще не были тронуты, что вы- зывало недоумение у следователя Прозоровского, ведь если Новиков преступ- ник, то и его сообщники тоже преступники. Многие историки XIX века, вроде Николая Карамзина или Василия Клю- чевского, как и советская историография, оценивали негативно это уголовное дело, считали Новикова невинной жертвой репрессий императрицы. Но есть и противоположные взгляды историков на это дело. Так профессор Довнар-Запольский считает, что Новиков пострадал как политический деятель, чьи идеалы не совпадали с правительственными взглядами, и по тем временам отделался довольно мягко. По мнению Сиповского, Новиков знал больше дру-