Тульская историческая весна - 2025

46 и Монтеню. Изначально люди рождаются с задатками к порядочности и идут путем человека добродетельного, но и сама добродетель должна рождаться усилием. Не человек, тихо простивший обидчика добродетелен, но тот, кто по- давил в себе жажду мести: «Добродетель не может существовать без противо- действия» [2, с. 289]. Другой вопрос – удовольствие в стремлении к истине и знаниям. Тяга к знаниям зачастую выглядит погоней, приносящей удовольствия. И, несмотря на то, что стремление что-то узнать, казалось бы, является положительной чер- той, но к этому процессу для получения удовольствия стоики относятся негатив- но, ибо удовольствие является побочным и второстепенным [7, с. 42]. В итоге ум нужно обуздать, избавившись от стремления много знать. Монтень соглашается с тезисом об излишней любознательности, подкрепляя её метафорой: «Подобно тому, как... пища ... доставляет только удовольствие, между тем как далеко не все то приятное, что мы едим, бывает питательным и здоровым» [2, с. 358]. Однако неверной будет мысль, что Монтень принимает все утверждения стоиков. Есть вопросы, по которым он с ними расходится, в частности, по по- воду места, где находится душа человека. Стоики считали её материальной, помещая в сердце [10, с. 238]. Однако Монтень снова поддерживает Цицерона, мнение которого в этот раз отличается от принятого в стоицизме утверждения. Данная точка зрения заключается в том, что внешний вид и место обитания души вовсе искать не следует. Вместе с этим также отвергается и мысль стои- ков о бессмертии души [2, с. 388, 396]. Неоднозначное отношение Монтень выражает по поводу вольностей и от- ступлений от общепринятых правил, которые могут допускать стоики, ориен- тируясь в качестве примера на природу. Они вполне могли бы допустить общ- ность жен и свободу от всяких ограничений. Французский философ приводит в качестве примера одного из самых плодовитых на труды представителей Древней Стои [11, с. 395], Хрисиппа, утверждающего, что тот готов за десяток маслин перекувыркнуться без штанов перед людьми. Всё же Монтень употреб- ляет подобные примеры более в негативном контексте, удивляясь тому, что может допускать, казалось бы, здравая философия [2, с. 419]. Монтень соглашается со стоиками по поводу некоторых чувств, где нужно сохранять нейтралитет, но мыслитель имеет иную точку зрения о жалости. По мнению греческих философов, она заслуживает осуждения. Монтень же проти- вопоставляет себя стоикам, указывая, что для него более характерна склонность к «милосердию и снисходительности» [2, с. 2]. Подводя итог вышесказанному, стоит отметить, что Мишеля Монтеня нельзя в полной мере назвать приверженцем стоицизма, но нельзя и не отме- тить, что определенные аспекты оказали влияние на формирование его соб- ственной философской концепции. Философ искусно пользуется аргументаци- ей в отношении самых разнообразных мыслей, используя при этом большую часть античных философских учений, и стоицизм, вероятно, играет одну из наиболее важных ролей в этом отношении, образуя определенную линию пре- емственности с философией античного мира.