Молодежь и наука - третье тысячелетие: Материалы студенческой научно-практической конференции с международным участием

159 и вечные ценности. По мнению автора, конец света – не катастрофа, а исполне- ние божественного замысла [1, с. 129–130]. Известный немецкий философ Г. Ф. В. Гегель внес значительный вклад в понимании исторического процесса в качестве восходящего эволюционного развития, в рамках которого «конец» истории предстает как высшая точка об- щественного развития некоторых государств. Можно сказать, что он рассмат- ривал историю как процесс самореализации Абсолютного духа, где конец – это достижение свободы в прусском государстве [7, с. 358–360]. В этом отношении особенно следует выделить труд Карла Ясперса «Смысл и назначение истории», в котором говорится об «осевом времени» и возможном духовном переломе. История имеет поступательное развитие, обеспечивающее- ся единством исторического процесса, заложенным в «осевое время», т. е. в 800– 200 гг. до н.э. Можно сказать, что цель исторического развития как раз опреде- ляется данным единством, однако, смысл истории заключается в выход за ее пределы, в надисторическое. Поэтому «конец» истории предстает как переход истории на новую, более духовную и совершенную ступень бытия. Новый ду- ховный прорыв может спасти человечество от самоуничтожения, как считал К. Ясперс [2, с. 32–35]. В ХХ–ХХI веках началось переосмысление эсхатологических идей в кон- тексте современный философских и научных концепций. Эсхатологические настроения усилились из-за: технологических рисков (искусственный интел- лект, биоинженерия); экологических угроз (глобальное потепление, исчезнове- ние видов); политической нестабильности (угроза ядерного конфликта, панде- мии) и т. д. Основные современные эсхатологические концепции делятся, на наш взгляд, на несколько направлений, многие из которых вытекают из перечислен- ных угроз: 1. Технологическая эсхатология. Гюнтер Андерс в работе «Апокалипсис откладывается» переосмысливает эсхатологию в техногенную эпоху. В отличие от религиозных представлений о конце света и «конца» истории, современный апокалипсис становится резуль- татом вышедших из-под контроля технологий. Особенность современной эсха- тологии, по Андерсу, в том, что угроза тотального уничтожения превращается в постоянный фон существования [5, с. 7–9]. В рамках техногенной эсхатологии Р. Курцвейл выдвинул идею радикального преобразования человечества через искусственный интеллект, ведущего либо к бессмертию, либо к гибели цивили- зации [8, с. 205–210]. Идея технологической эсхатологии уходит корнями в XIX век – эпоху промышленной революции, когда впервые возник страх перед машинами, выходящими из-под контроля (образ Франкенштейна Мэри Шелли, 1818). В XX веке Хиросима и Холодная война превратили ядерный апокалипсис в ре- альную угрозу, что отразилось в работах Ханны Арендт и Герберта Маркузе. Гюнтер Андерс в 1950-х развил эту тему, показав, что технологический про- гресс не устраняет, а усиливает эсхатологический страх. Сегодня, с развити- ем искусственного интеллекта и сингулярности (Курцвейл), угроза сместилась в сторону цифрового коллапса или постчеловеческого будущего.