Вестник ТГПУ им Л.Н. Толстого №3 2005

ФИЛОСОФИЯ № 3, 2005 нирующей сущностью долга и самоотвер­ женностью истинной Любви. Однако есть все основания полагать, что подробное противоречие мало беспо­ коило Л. Н. Толстого, который отнюдь не стремился снять его путем сведения одной модели жизненного руководства к другой, усматривая в первой (а именно в долге) естественную и необходимую подготови­ тельную фазу для всеобщего окончатель­ ного утверждения второй, наиболее эффек­ тивной и безупречной, модели взаимоотно­ шения и взаимодействия людей. В этом случае их разум может и должен указать иобосновать безусловное превосходство Любви, причем как над долгом, гак, в сущ­ ности, и над самим собой, ибо именно в сравнении с Любовью, которая «есть что- то особенное, способное разрешать все противоречия жизни и давать человеку то полное благо, в стремлении к которому состоит его жизнь» 30, разум ясно обнару­ живает свое несовершенство и изначаль­ ную ограниченность. Этика Л. Н. Толстого исходит именно из абсолютной приоритетности Любви по отношению ко всем возможным нравст­ венным регулятивам человеческой жизни, той Любви, которая задает истинный стан­ дарт отношения человека как к тем, кто равен ему, т. е. ко всем другим людям без исключения, так и к тому безусловному и бесконечному началу, которое неизмеримо выше его, т. е. к Богу. Отсюда следует, что и сама свобода порождается и обусловли­ вается у Л. Н. Толстого единством трех из­ начально взаимозависимых метафизиче­ ских начал: Жизни, Любви и Бога. По мне­ нию Л. Н. Толстого, человек становится свободным только пробудившись к «ис­ тинной жизни», смысл которой заключен для него в любовном единении и духов­ ной гармонии со всеми людьми и с Богом. И хотя Кант ориентирует человечество, впринципе, на тот же самый идеал высше­ го нравственного совершенства (гаранти­ рующий всеобщее счастье - «этический общественный строй»), что и Л. Н. Толс­ той, последний идет гораздо дальше своего великого предшественника. Русский мыс­ литель дополняет кантовское представле­ ние о долге всеобъемлющей категорией Любви, преодолевая таким образом прину­ дительность, «насильственность» и фор­ мальность первого жизненной конкрет­ ностью и самоочевидностью последней, рассматриваемой им в качестве того выс­ шего сверхрационального начала, которое наделяет человека величайшей способ­ ностью к непосредственному созерцанию духовно-нравственной Истины и ин­ туитивному выбору морально верного об­ раза действий (причем Л. Н. Толстой впол­ не отдает себе отчет в том, что все это с необходимостью сопряжено с неизбежной и ощутимой утратой разумом его искон­ ных позиций и прерогатив). То есть на де­ ле Л. Н. Толстой всерьез задумывается над возможностью в перспективе напрямую, без посредничества, установить связь меж­ ду свободой и всеобщим счастьем, разру­ шив постепенно, по мере осознания челове­ чеством онтоэтической приоритетности Любви, тот буфер безусловного долга, ко­ торый был возведен между ними Кантом. Следовательно, объективно ближе Л. Н. Толстому оказывается все же не строго ригористическая кантовская фор­ мула «долг ради долга», а более свободно­ универсальный принцип «добро ради доб­ ра и всеобщего единения людей в любви», наиболее адекватно отражающий желание мыслителя показать, что отнюдь не отвле­ ченная принудительность абсолютного долга, но лишь внутренняя устремленность к добру может служить единственно воз­ можным основанием необходимости сле­ довать всеобщему нравственному закону, характеризуемому Л. Н. Толстым как «за­ кон жизни», «закон разума» и «закон доб­ ра». Весьма символично, что этот «высший нравственный религиозный закон» непо­ средственно связывается российским мыс­ лителем с «категорическим императивом» Канта, общеизвестную формулировку ко­ торого Л. Н. Толстой воспроизводит сле­ дующим образом: «Поступай так, чтобы ты мог сказать каждому: поступай так же, как я» (при этом Л. Н. Толстой не забывает дополнить ее и «практическим императи­ вом», который требует безусловного при­ знания за каждым человеком, в том числе и за самим собой, исключительно статуса цели, но ни в коем случае не средства для 31 достижения каких-либо других целей) . Однако несложно заметить, что из трех