Вестник ТГПУ им Л.Н. Толстого №1 2004

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ № 1,2004 Р. Л. Шмараков «JEWELED STYLE» ИАРХИТЕКТОНИКА ЦЕЛОГО: «ГИЛЬДОНОВА ВОЙНА» КЛАВДИАНА Пересмотр отношения к поздней римской поэзии, выразившийся в стремле­ нии определить ее стиль как явление, авто­ номное по отношению к классической по­ этике, сохраняет в запасе своих общих положений одно, унаследованное от взгля­ да на поэзию IV-V вв. как на декаданс классики. Речь идет о тезисе, что разработ­ ка эпизода в новой поэтике важнее, нежели уравновешенность целого; в этом согла­ шаются защитники вообще сильно разли­ чающихся концепций *(ср. [I, 265; 4, 2 f.]). Этим консенсусом, разумеется,■ нельзя уп­ разднить самое проблему конструкции це­ лого в поздней римской поэзии. В данной статье предложены некоторые наблюдения о том, чем и как связаны крупные компо­ зиционные блоки в клавдиановских по­ эмах, на материале «Гильдоновой войны» (далее Gild.). В поэме, которую Ал. Кэмерон опре­ делил как «а series of impressionistic denun­ ciatory speeches» [l, 102], ца 526 строк объ­ ема 11 речей: I. Ромы на Олимпе (ст. 28- 127; 99,5 строк), II. Африки на Олимпе (139-200; 61,5), III. Юпитера к ним (204- 207; 4), IV. Аркадия к Феодосию Великому (230-234; 5), V. Феодосия кАркадию (236- 320; 84,5), VI. Аркадия (321-324; 3,5), VII. Феодосия Комита к спящему Гонорию (330-347; 18), VIII. Гонория к Стилихону (354-378; 25), IX. Стилихона к Гонорию (380-414; 35), X. Гонория к войскам (427- 466; 40), XI. Одних воинов к другим (488- 504; 16,5). Всего речи занимают 392,5 строки, т.е. 74,6 % общего объема. Притом что объем прямой речи в «Энеиде» состав­ ляет 38 %, у Лукана 32 %, а у Клавдиана в среднем 41 % [1, 266], Gild, не просто «хо­ роший пример» техники Клавдиана (ibid., 263), но скорее нетипичный пример даже для техники Клавдиана. После вступления (1-16) разворачи­ вается эпизод на Олимпе (17-212). Дано описание богини Ромы, изнуренной голо­ дом, поскольку Гильдон пресек хлебное снабжение Города; она поднимается на Олимп, чтоб обратиться с мольбой кЮпи­ теру (17-27). Ее речь начинается с предположе­ ния, что судьбы, благосклонствовавшие ей, непреложны (mansuris... auguriis, 28 sq.), и в этом русле развивается до ст. 120. После темы «счастливых судеб» (взятой в услов­ ном плане) она говорит (опять-таки в ус­ ловном плане) о гневе Юпитера (iram, / si qua fuit: 136 sq.), обрекшего ее на мор, по­ топ и крушение прежнего величия. «Сча­ стливые судьбы» взяты в утвердительном модусе в ст.103 слл., и здесь они оказыва­ ются не условием мольбы, а вопросом о цели: зачем это счастье, если из-за него опаснее бедствия? Затем о гневе богов го­ ворится опять как о чем-то положительно известном (di, quibus iratis crevi: 116), и все-таки она просит их умолить отца. В начале ее речи тема «счастливых судеб» и «гневных богов», обе будучи даны как условные, не вступали друг с другом в про­ тиворечие; но после того как в ст. 103 слл. благоприятность судеб оказывается про­ блематичной, а в ст. 116 о гневе богов идет речь как о факте, неизбежным становится переоформление исходной точки: того ус­ ловия, что знаменья величия Рима подлинны и боги не отвергли Города. На­ чинается финальная часть: «если ж судьбы противны и знаменья лживы (falsisque... auspiciis, 121 sq.), верните мне прежние бедствия - они легче нынешних». Глаголы с семантикой возврата, которые очень час­ то оформляют у Клавдиана тему возвра­ щения золотого века1, здесь, как кажется, использованы с учетом именно этого па­ радного идеологического фона - иначе по­ следние строки теряют крайне выразитель­ ную и горькую иронию. В ст. 123-126 таких глаголов использовано три: