Вестник ТГПУ им Л.Н. Толстого №1 2004

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ № 1, 2004 тель, - нам известны: не только современ­ ность, но вся человеческая история предста­ ет зловонной выгребной ямой, вместилищем порока, не только Дублин XX в., но и антич­ ный Рим “одержимы клоакой”». В “Улис­ се” действительно все отражается во всем, и это все достойно презрения. Принять космический пессимизм Джойса, разумеется, невозможно. Но сей­ час речь не об итоге - о замысле. Самый масштаб его свидетельствует о том, что, выходя на историческую арену, модернизм вдохновлялся целями поистине гомеров­ скими, шекспировскими. <...> Десятки страниц в “Улиссе” отданы злой карикату­ ре едва ли не на всю историю английской словесности - от древних саг и Мэлори до Карлейля иДиккенса»13. Косвенным образом пытается иссле­ довать природу «модернистского письма», опыта в этой области Джойса американ­ ский писатель Томас Вулф, автор хорошо известных у нас романов «Взгляни на дом свой, ангел» (1929), «О времени и о реке» (1935). Анализируя некоторые результаты собственного творческого опыта, Вулф отмечает: «Все эти годы меня постоянно преследовал некий феномен времени, идея временных отношений, избежать которых было невозможно и которые я отчаянно стремился выразить в некоей структурно­ завершенной форме. Сюфа входили три элемента. Первый, и наиболее очевидный, — реально существующее настоящее, эле­ мент, которым движется повествование, в котором раскрываются ныне существую­ щие характеры и события в их непосредст­ венном движении в ближайшее будущее. Второй элемент - прошлое; в нем те же самые характеры рассматриваются в связи с обобщенным опытом человеческого су­ ществования, так что каждый миг их жиз­ ни определяется не только сиюминутным переживанием, но и всем тем, что было испытано до настоящего момента. Помимо этих двух, существовал еще и третий эле­ мент, который представлялся мне в виде времени неподвижного, времени рек, гор, океанов, земли; род вечной и неизменной вселенной времени, на которую могут быть спроецированы быстротечность человече­ ской жизни, горькая мимолетность отпу­ щенного ему срока. Именно колоссальная проблема трехэлементного времени почти полностью подавила меня в те годы и стоила мне бесчисленных страданий»14. Вектор философских размышлений, сомнений Вулфа сродни тому, что так творчески волновало и вдохновляло Джой­ са. Тем более примечательно следующее признание классика американской литера­ туры: «Подобно любому молодому челове­ ку, я испытывал сильное влияние тех писа­ телей, которыми восхищался. Одним из ведущих писателей в те годы был Джеймс Джойс, автор, “Улисса”. Моя книга (“Взгляни на дом свой, ангел”. - В. К.) бы­ ла написана, видимо, под сильным влияни­ ем “Улисса”... Подобно Джойсу, я писал о вещах, мне известных, о непосредственном жизненном опыте, который пришелся на пору моего детства. В отличие от Джойса, у меня не было литературного опыта. У меня не было ни одной опубликованной работы»15. На фоне многочисленных коммента­ риев, объяснений, трактовок философско- эстетической категории «поток сознания» «лирическое отступление» на эту тему Вул­ фа выгодно отличается экспрессивностью, яркой метафоричностью, личностной взвол­ нованностью: «...мои сознание и память по­ лыхали ночью бесконечной вереницей обра­ зов, лившихся огненной рекой; огромные резервуары памяти опорожнялись и выпле­ скивали свое содержимое в эти огненные потоки; миллионы предметов, когда-то ви­ денных и давно забытых, восстанавливались в памяти и проносились потоками света, а миллионы миллионов предметов никогда не виденных: лица, города, пейзажи, еще не виденные, но давно воображаемые, незна­ комые лица, более реальные, чем те, что давно известны, неслышанные голоса, бо­ лее знакомые, чем те, что слышались по­ стоянно, невиданные картины, неведомые конструкции, массы, формы, пейзажи, ко­ торые в своей сущности были куда более реальны, нежели любой, имевший место в действительности и существенный факт, - все это проносилось через мой воспаленный и взбудораженный мозг в своем нескончае­ мом великолепии - и внезапно я понял, что конца этому не будет. <...> Я понял наконец, что стал писателем, понял, что значит из­ братьдорогу писательства»16.