ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008г.Ч1.

224 лишь часть социальной структуры, рассматривающейся только как полезный или вредный член общества, а не как сын Божий, в котором происходит нравственная борьба, движение к Богу или к дьяволу» [Андреев (Фейн), 109]. Зыбкость и ущербность социально-политических приоритетов Толстой особо выделил в «Войне и мире», усомнившись в значимости для жизни человека по сути мнимых государственных свершений: « Жизнь между тем, настоящая жизнь людей со своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей шла, как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований » (10; 152). А в эпилоге «Войны и мира» вернувшийся из Петербурга Пьер, «важный и нужный человек для общества» (12; 292), вдруг начал во время разговора с Наташей вспоминать о том, что ему удалось как-то всех объединить и как что-то устроилось, и он вынужден был признать, что Платон Каратаев «одобрил бы» их «семейную жизнь», ведь он «так желал видеть во всем благообразие, счастье, спокойствие» (12; 293). Мысль Толстого о человеке подчинена законам обратной перспективы в их духовном преломлении, потому как части Всего предначертано познать Все в себе и обрести себя во Всем − за пределами ограниченного социального пространства. Так проявляется доверие Толстого, художника и мыслителя, и к духовной беспредельности и неисчерпаемости человеческой природы, освещаемой им как в религиозно-философском, так и в художественном дискурсе. Авторская концепция человека обусловила характерные черты художественной индивидуальности Толстого. Диалектика души, проявившаяся уже в первых произведениях писателя и остававшаяся на протяжении всего творческого пути отличительной особенностью повествовательной манеры, представляет собой не что иное, как системно- целостное постижение духовных глубин человеческой природы. Николеньку в повести «Детство» рано утром по неловкости разбудил Карл Иванович, и раздосадованный герой был сосредоточен на переживании своих ощущений: « <…> зачем он тревожит меня <…> Он очень хорошо видит, что разбудил и испугал меня, но выказывает, как будто не замечает… противный человек! » (1; 3). Откликнувшись на ласку любимого учителя, Николенька начинает видеть и чувствовать другого : « Какой он добрый и как нас любит, а я мог так дурно о нем думать !» (1; 4). Слушая другого и вступая с ним в диалог, человек, по Толстому, проявляет себя частью Всего , раскрывающей духовный потенциал Всего и обретающей себя во Всем . В ситуации общения внутреннее состояние открытого миру героя корректируется впечатлениями от восприятия внеличностных сфер жизни. Для Толстого это момент определения духовной состоятельности человека: « <…> общение человека с человеком