ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008г.Ч1.

218 исконным глубинам человеческой природы, так что для писателя главный критерий художественности воплощенных картин жизни – « внутренняя работа души » [Толстой, 1954, 210]. Художественная мысль Толстого сосредоточена на актуализации нравственного выбора и самоопределения человека и тяготеет к выстраиванию повествования, отражающего во всей полноте и многомерности духовные искания героев. Работая над «Войной и миром», Толстой несколько неожиданно расставляет акценты в своем замысле: « Поэма, героем которой был бы по праву человек, около которого все группируется, и герой – этот человек » (48; 61). Писателя занимало духовное перепутье в человеческих судьбах, пережитое в начале ХIХ в., отмеченном развенчанием наполеонизма в национальном самосознании и на полях сражений, и повторившееся под влиянием соблазна безверия и позитивистских искушений уже в пору уяснения Толстым своего духовного призвания. Поэтому Толстой обозначает свой художественный интерес к человеку в «Войне и мире»: « Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла » (11; 185). В «Отце Сергии» Толстой особо выделяет «психологические стадии, которые он (герой. – А.К.) проходит» (51; 47), а в Дневнике 21 марта 1898 г. размышляет о неисчерпаемости человеческой природы и о настоятельной потребности расширения горизонта художественного понимания человека: « Как бы хорошо написать художественное произведение, в котором бы ясно высказать текучесть человека, то, что он один и тот же, то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильнейшее существо » (53; 187). Общепризнано, что обращение Толстого к художественному постижению исконных начал человеческой природы является идейно- тематической константы на протяжении всего творческого пути писателя: «Художественный мир Льва Толстого – это настоящая энциклопедия едва ли не всех чувств и страстей, переживая которые человек и становится человеком» [В мире Толстого, 135]. Однако духовный облик человека в творческом сознании Толстого долгое время оставался никем в полной мере не охарактеризованным и не описанным, и наблюдения специалистов над художественно-философской сущностью человека Толстого были лишены конкретики и концептуальности и вписывались в контекст эмоциональной фразеологии, что, безусловно, было показательным для советского толстоведения, восходящего к ленинским статьям о творчестве писателя и эстетике позитивизма. Настоятельную потребность изучения человека Толстого выразил Н.Г. Набиев, одним из первых предпринявший попытку истолкования толстовского учения о человеке, определившего художественное мировидение писателя: «Исследование концепции человека Л. Толстого с