ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008г.Ч1.

201 толстовской художественной мысли ощущаешь ритмы этих связей, постигаешь переживания, точнее «внутреннюю историю страсти» в соотношении с «чудотворными» деталями, которые освещают динамику человеческой души. Когда имеешь дело с великой литературой перечтение является каждый раз первым чтением, при котором раскрываются новые стороны произведения. Казалось бы столько написанное о романе «Анна Каренина» исчерпывало все, что есть самое главное; анализы, проведенные русскими формалистами о структуре толстовских романов остаются фундаментальными и все-таки есть еще стороны, которые могут еще получить дополнительные интерпретации. Стали уже общим местом замечания о том, что повествование романа развертывается как будто в обрамлении двух смертей (со всеми признаками воли судьбы), так что не будем на этом настаивать. На наш взгляд есть другое обрамление смыслы которого ведут нас глубже в субстанцию этого произведения. Стержневым образом является тут – «книга». На значимость этого образа указывает в своем исследовании известный румынский литературовед Ион Янощи [Ion Ianoşi, 2005, 175]. Считаем, что этот факт требует более углубленного анализа поскольку идет речь не только о важном структурном элементе, но через него раскрываются существенные черты персонажей, играющих решающую роль в драме Анны. Итак, обратимся к той сцене, в которой Анна, в поезде по пути от Москвы в Петербург, читает книгу ; это английский роман, который она достает из красного мешочка , тот который играет столь важную роль в сцене самоубийства: «Анна читала и понимала, но ей неприятно было читать, то есть следить за отражением жизни других людей. Ей слишком самой хотелось жить ». Мы подчеркнули в тексте те места, которые имеют решающее значение для понимания того, как строится дальше жизнь Анны. Ее желание жить с такой силой ощутимой именно в те моменты, вызвано прежде всего недавними событиями, являющимися намного интереснее чем читаемый роман – московские воспоминания, встреча с Вронским и, все что с ним связано, наполняют ее душу радость и особыми ощущениями, которые распространяются на все окружающее. Все кажется ей весело, все люди проходящие мимо нее на освещенной станции (куда она выходит подышать свежим воздухом) будто бы выражают ту же веселость. И замечание автора – «ей самой хотелось жить» полно глубоким смыслом. Здесь уже видна смысловая связь между книгой и жизнью. А жить это значит любить (в концепции Толстого любовь это «высший закон жизни»). Об этом чувстве Анна говорит Вронскому: «Я оттого и не люблю этого слова (любовь – А.Д.), что оно для меня слишком много значит,