ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008г.Ч1.

161 В полной мере толстовское понимание и истинное наполнение концепта «любовь» отразилось в семье Левиных и молодой крестьянской семье Парфеновых. В Кити чувствуется умиротворенная гармония: она предстает в финале, полная жизни и покоя, в ореоле материнской красоты, которая для писателя стала женским идеалом. Идеал женщины-матери – идеал общечеловеческий, благородный, гуманный. Самый любимый род любви у Толстого - «духовная» любовь, в которую составляющей частью входит любовь к Богу, способность прощать и сострадать, «душевное спокойствие». Любовь-страсть разрушает личность, если нет нравственной «нормы» (каковую мы встретим и у Гончарова). И как результат – крах «психического Я» героя и его гибели. Толстой противопоставляет эгоистичную любовь, любовь для себя и любовь-самопожертвование, заботу, дарение. И все это наполняет концепт «любовь» у Льва Толстого. Еще один компонент концепта «любовь» у Толстого – «совесть» и «вера». С ними связана одна из толстовских концепций: сочетание не сочетаемого на первый взгляд - любви и смерти в концепции личности. У Толстого парадоксальное, но вполне объяснимое отношении к смерти как к началу новой духовной жизни, обусловленность любви смертью. Смерть как нравственное выздоровление, возрождение, «воскрешение». Слова Н.Г. Чернышевского о Л.Н. Толстом, можно отнести и к Гончарову. Их интересуют не столько даже результаты любви, сколько сам её процесс, так как, во-первых, любовь, как самое концентрированное и поэтому высшее проявление жизни, незаменима и невосполнима никаким иным отношением, делом, интересом, и в этом смысле благотворна для человека независима от того, несёт ли она очарование или разочарование, выливается в «поэму» или «драму». Гончаров также обозначает рядом с «любовью» понятие « страсть» (причем оно у него встречается чаще), чем уже разводит их в антиномии. Это с одной стороны. А с другой стороны, концепт «любовь» у Гончарова связан с концептами «прекрасное», «искусство», связывающиеся в эмоционально- тематическую цепочку. Так он поэтизирует в Райском такое душевное состояние, которое он называет страстью и которое для самого героя есть высшая эмоциональная точка жизни. В этом видны пушкинские традиции в передачи понимания и восприятия человеческих натур – антитезность их изображения: с одной стороны, естественность, непосредственность, живая стихийность; с другой – искусственность, придуманность форм существования.