ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008г.Ч1.

146 высказанной Л.В. Щербой, полагаем, что «текст есть тот зафиксированный языковой материал, который позволяет выявить закономерности и специфику функционирования обозначенных языковых знаков, которые становятся объектом исследования определенной языковой системы» [Щерба, 1957, 113], но, вместе с тем, считаем, что сложность проблемы интерпретированного смысла фразеологического признака как совокупности единиц признаковой вторичной номинации, ведет к необходимости учитывать и идею Ю. Кристевой, рассматривающей под «всеобщим текстом» культуру нации в целом [Kristeva, 1968]. Дифференцирующая функциональность, представленных в статье фразеологизмов признака, связана и опирается на текстовое окружение, которое специфически «вынуждает» актуализироваться особенным содержательным свойствам этих фразеологизмов и, тем самым, продемонстрировать важнейшую характеристику предметности – характеристику различия в репрезентациях фразеологического признака. Обращение к фразеологизмам признака рассказов Л. Толстого вновь доказывает феномен названных фразеологических номинаций, выполняющих в языке главную роль, – «быть тем, чем не являются другие» [Соссюр 1977: 149]: быть семантическими дифференциалами, различителями предметности. Кроме того, косвенные производные именования [Алефиренко, 2005] признаковой семантики в избранном рассказе Л. Толстого, несомненно, реализуют гендерные различия, демонстрирующие в исследуемом художественном пространстве наиболее экспрессивно представления о мужских характеристиках: рассказ «Набег» (1852-1856 гг.) представляет Кавказскую войну, участниками которой практически всегда были мужчины. Как показал анализ картотеки, связанной с текстом выбранного рассказа Л. Толстого указанного периода, в материале активно представлены гендерные фразеологизмы признака, обусловленные проявлением определенных черт характера, свойственных русскому мужчине на войне. Речь идет прежде всего о фразеологических единицах признака, вербализующих ядерное «мужское» значение «храбрый». Неслучайно в рассказе Л. Толстой посвящает несколько диалогов, в которых определяется с точки зрения русского мужского национального характера свойство «храбрый», что чрезвычайно помогает интерпретировать текстовое содержание обнаруженного фразеологизма признака, ибо текстовое «речевое общение обусловлено личностными особенностями говорящих и имеет национально-культурную специфику, прагматика оказывается теснейшим образом связанной с психологией, культурологией, этнолингвистикой и социологией» [Владимирова, 2007, 10] Смысл-символ «храбрый» опирается на точное определение героями рассказа свойства «храбрый»: Храбрый тот, который ведет себя как следует, – сказал он (капитан – Т.П.) (с. 8). Или: Я вспомнил, что Платон