ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК 2008г.Ч1.

115 гендерная тема заявлена в романе устами подростка, не достигшего 15- летнего возраста, по- своему соотносящему понятия «гордость», «женитьба» и «женоненавистничество». 3. Рассуждения героя повести «Крейцерова соната» о диком поведении братьев и отцов в «Докторе Живаго» находят отражение в обращении брата Лары- Родиона. Позднышев негодует по поводу ситуации, «когда в общество к моей сестре, дочери вступит такой господин, я, зная его жизнь, должен подойти к нему, отозвать в сторону и тихо сказать: "Голубчик, ведь я знаю, как ты живешь, как проводишь ночи и с кем. Тебе здесь не место. Здесь чистые, невинные девушки. Уйди!" Так должно бы быть; а есть то, что, когда такой господин является и танцует, обнимая, ее, с моей сестрой, дочерью, мы ликуем, если он богат и с связями» [ Толстой, 1987, 110]. Родион Гишар приходит к сестре уже после разговора с её покровителем и замечает: «Вчера я был у Виктора Ипполитовича. Он отказался говорить со мной на эту тему, но сказал, что если бы ты пожелала… Ларочка… Достаточно одного слова… Сходи к нему, чего тебе стоит, попроси его… Ведь ты не допустишь, чтобы я смыл эту растрату своей кровью» [Пастернак, 1990, 75]. 4. Сопоставление сознания матери и курицы у Толстого и образ утки с выводком у Пастернака. «Курица не боится того, что может случиться с её цыплёнком, не знает всех тех болезней, которые могут постигнуть его, не знает всех тех средств, которыми люди воображают, что они могут спасать от болезней и смерти. И дети для неё, для курицы, не мученье… И когда цыплёнок начинает болеть, её заботы очень определённые: она греет, кормит его. И, делая это, знает, что делает всё, что нужно» [ Толстой, 1987, 134]. В романе Пастернака «Доктор Живаго» образ жены Юрия Живаго- Антонины Громеко – сопряжён с образом «утки» и «жара». Сначала в роман вводится случайное обращение к ней: «Утки! Выводок!- вскрикнул Александр Александрович»[Пастернак, 1990, 237]. Она и сама утка, но и утка попадает к ней в руки и превращается в часть домашнего космоса: «Дикий селезень! Откуда! Глазам своим не верю! По нынешним временам это целое состояние!» [Пастернак, 1990, 169]. Подобно курице у Толстого, своего ребёнку она окружает теплом, однако, это её и губит: «В эти дни Сашеньку простудили.– Я сто раз говорил, чтобы ребенка не подносили к топящейся печке, – сердился Юрий Андреевич. – Перегрев в сорок раз вреднее выстуживания. У Сашеньки разболелось горло и появился сильный жар» [Пастернак, 1990, 189]. Ещё несколько суждений героя повести Толстого «Крейцерова соната» находят своё преломление в романе Пастернака. Например, рассуждения об эмблеме чистоты.