ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №9 1992г

смерть казака - факт только физиологический* ^52, 5 ). У русского писателя нет "опредмечивающего" взгляда на человека другой расы, национальности, другого класса или культурного уровня, ин владел великой тайной понимать "человека вообще". Таков его Хадки-ЦураТ. Да, это не народный герой, в нем воссозданы обыкновенные человеческие привычки: стремление к счастью и свободе, забота о семье, искание истины. Но в специфических общественно-историчес­ ких условиях обыкновенное и привычное проявилось как исключитель­ ное, и Хаджи-Мурат вырос в личность героическую, эпического мас­ штаба. ин вынужден был защищать суверенность своей судьбы, свои представления о высшей справедливости и сумел это сделать, не­ смотря ни на что, вопреки ополчившемуся на него миру, ин сделал все, что должен был сделать в своих обстоятельствах и потому в поэтической народной памяти остался легендой, и потому запечат­ лелся в толстовском шедевре для общекультурной мировой памяти. Не физиологической, по Ренану, была смерть Хаджи-Мурата в книге Л.Н.Толстого, ин сам сделал выбор и умер ctoh V и смертью своей - благородного воина - оправдал себя перед своим народом и его историей и воспет был в эпических горских песнях. Русский писатель не делил людей на "своих* и "чужих", а о тех, "каких никогда не видал, хоть где-нибудь в Африке, в Япо­ нии . . . " , думал так: "они и я одно" v52, 61-62). Он называл "главным делом" художника "ломать все перегородки, отделяющие нас, держаться только того, что единит не только с христианами, но с буддистами, магометанами, дикими" ^52, 127). Он воплотил ату идею в книге о горце Хаджи-Мурате, которого понял своей мыс­ лью и любовью "изнутри": "атот способ есть то, что называют по­ этическим даром, это же есть любовь, ато есть восстановление на­ рушенного как будто единения между существами . . . " ^52, 101). В пору работы над "Хаджй-МуратЬм" размышлял о неправильно­ сти внешне оценочного отношения к людям, видя в нем философскую ошиб­ ку: "одно из величайших заблуждений при суждениях о человеке в том, что мы называем, определяем человека умным, глупым, добрым, алым, сильным, слабым, а человек есть все: все возможности, есть текучее вещество . . . " ^53, 185). Л.Н.Толстой открыл в литературе новый тип народного характе­ ра - развивающийся, противоречивый, способный совершать свободный выбор в несвободных обстоятельствах, умеющий понять себя "как часть целого, часть всего", "дурной и хороший вместе", "пегий", по толстовскому слову. Этим открытием обогащена мировая реалис- 28