ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №2 1964г

емкая и многогранная метафора. В чиновничьей жизни идет почти та же перетасовка мест, как и за карточным столом. Игра в карты, перетасовка карт является символом глу­ бокого обобщения. Случайное перемещение одного из чи­ новников влечет за собой перетасовку всей колоды чинов­ ничьих судеб. Канцеляризмы, термины карточной игры как бы взаимо­ проникают во все сферы общественной и частной жизни ге­ роев, приобретают не только прямое, но и метафорическое значение, раскрывая сложные думы и чаяния людей, кото­ рые считают себя опорой самодержавного государства. С ка­ кой убийственной иронией, перекликаясь с Салтыковым- Щедриным, говорит Толстой о государственных переворотах, которые «кроме своего значения для России» имели свое осо­ бенное значение для чиновников. Читатель хорошо по­ нимает, что все эти перевороты никому не нужны, что они помогают только паразитической жизни бюрократическоп верхушки. И здесь также возникает метафора большой шлем, как какая-то неожиданная удача, большой успех по службе: «Дождусь успеха, большого шлема»,— думает Иван Ильич. Как известно, Толстой любил пользоваться приемом по­ вторения одних и тех же слов и выражений, которыми он акцентировал внимание читателей на определенных сторо­ нах изображаемых им событий. Подчеркивая рутину, не­ подвижность, стоячее болото жизни, окружающей Ивана Ильича, Л. Толстой неоднократно употребляет слова: но­ вые люди, новые учреждения, новый город, новые знакомст­ ва, дело было новое , новая должность, Иван Ильич поста­ вил себя по-новому, на новом месте службы, а в сущности все остается тем же: порядок бюрократической иерархии не нарушается, В этой повести Толстой показывает, что существуют кри­ чащие противоречия между тем, что делают и говорят его герои, и тем, что они думают и чувствуют. Кодекс правил внешнего поведения людей этого круга определяется без­ душным словом — прилично. Это такое удобное слово для чиновников. Оно отделяет их от тех, кто смеет говорить о том, что думает, кто называет вещи своими именами. В то же время это слово является как бы сгустком общеприня­ тых в чиновничьем кругу правил поведения. Даже на пани­ хиде близкого друга Петр Иванович больше всего заботится о том, чтобы выглядеть прилично: при виде трупа и связан­ ных с ним мыслей «Что-то ему стало неприятно, и потому Петр Иванович еще раз поспешно перекрестился и, как ему показалось, ...несообразно с приличиями, повернулся и по­ шел к двери» (64). Мы находим и целый ряд соответствующих эпитетов; 94