ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №2 1964г

ющего все богатства современного языка. На фоне общели­ тературного языка умело используются просторечие, канце­ лярская лексика, арготизмы и иноязычные элементы. Одна из замечательных черт творческого метода Толстого заключается в том,—как это отмечала русская и зарубежная критика,—что писатель дает одновременное изображение «большого мира» и мира человеческой души, сложные взаи­ моотношения человека и мира. Тончайший психологический анализ жизни отдельного человека Толстой соединяет с острым анализом той общественной среды, в которой он жи­ вет. В* центре повести об Иване Ильиче оказывается не толь­ ко сам Иван Ильич, но и окружающий его мир. В первых частях повести большой мир Ивана Ильича—это мир бюро­ кратических канцелярий и чиновничьих салонов, в послед­ них же главах это мир одинокого, заброшенного человека, отвернувшегося к спинке дивана и погруженного в безыс­ ходное отчаяние. Сама тема произведения—изображение жизни чинов­ ничьего мира — требует введения большого количества офи­ циальной канцелярской терминологии и специфической лек­ сики. Щедро обозначены должности героев, их чины, звания, названия учреждений: губернатор, начальник, член судеб­ ной палаты, начальник губернии, судебный следователь, следователь, товарищ прокурора, прокурор, председатель, чиновник особых поручений. Здесь и названия судебных учреждений: здания судебных учреждений, суд и другие. Здесь и просители, справки, канцелярии, публичные и рас­ порядительные заседания. Здесь и обвиняемые и свидетели. здесь и департамент, карьера, чины, учреждения, места. Здесь и соответствующая фразеология: инцидент, панихиды, значение кассационнбго решения, процесс женитьбы, про­ цесс медицинского исследования. В косвенно-прямой речи Ивана Ильича встречается такое выражение: «надо не до­ пускать с людьми никаких отношений, помимо служебных... и самые отношения (должны быть— Е. В.) только служеб­ ные» (80). Широко вводятся канцеляризмы и в речь других персо­ нажей, например, в перекрещивающуюся с авторской кос­ венно-прямую речь Шварца, прибывшего на панихиду: «Один вид его говорил, — подчеркивает Толстой, — ин­ цидент панихиды Ивана Ильича никак не может служить достаточным поводом для признания порядка заседания на­ рушенным, т. е. что ничто не может помешать нынче же вечером щелконуть, распечатывая ее, колодой карт, в то время как лакей будет расставлять четыре необожженные свечи; вообще нет основания предполагать, чтобы инцидент этот мог помешать нам провести приятно и сегодняшний ве­ 91