Л.Н. ТОЛСТОЙ КАК ПЕДАГОГ 1966 г.

ши нередко происходит сложная работа, быть может, остающаяся незаметной для окружающих, для само­ го героя, результаты которой вместе с тем в опреде­ ленный момент как бы выступают нар>жу, определяя духовный облик. «Различие между ним, каким он был тогда и каким он был теперь, было огромно: оно было такое же, если не большее, чем различие между Ка­ тюшей в церкви и той проституткой, пьянствовавшей с купцом, которую они судили нынче утром. Тогда он был добрый, свободный человек, перед которым рас­ крывались бесконечные возможности,— теперь он чувствовал себя со всех сторон пойманным в тенетах глупой, пустой, бесцельной, ничтожной жизни, из ко­ торых он не видел никакого выхода, да даже боль­ шею частью и не хотел выходить. Он вспомнил, как он когда-то гордился своей прямотой, как ставил себе когда-то правилом всегда говорить правду и действи­ тельно был правдив и как он теперь был весь во лжи — в самой страшной лжи, во лжи, признаваемой всеми людьми, окружающими его, правдой. И не бы­ ло из этой лжи, по крайней мере он не видел из этой лжи никакого выхода. И он загряз в ней, привык к ней, нежился в ней» (13, 104). Примечательна и исключительная широта психи­ ческих состояний, в которых мы видим и простейшие эмоции и самые сложные переживания, низменные побуждения и высокие стремления — все это удиви­ тельно ярко и правдиво охарактеризовано Толстым. «С Нехлюдовым не раз уже случалось в жизни то, что он называл «чисткой души». Чисткой души назы­ вал он такое душевное состояние, при котором он вдруг, после иногда большого промежутка времени, сознав замедление, а иногда и остановку внутренней жизни, принимается вычищать весь тот сор, который, накопившись в его душе, был причиной этой оста­ новки. Всегда, после таких пробуждений Нехлюдов со­ ставлял себе правила, которым намеревался следо­ вать уже навсегда; писал дневник и начинал новую жизнь, которую он надеялся никогда уже не изме­ нять,— turning а new leaf, как он говорил себе. Но 101