МЫСЛЬ ВНЕ ВРЕМЕНИ И ГРАНИЦ

68 А. С. Кондратьев, доцент кафедры русского языка и литературы Липецкий государственный педагогический университет им. П. П. Семенова-Тян-Шанского (Липецк, Россия) ПЬЕР БЕЗУХОВ И ПЕТР ВЕРХОВЕНСКИЙ КАК НЕЕВКИДОВЫ ПАРАЛЛЕЛИ Избранные в 1879 г. на Лондонской сессии Международного литературного конгресса членами Почетного комитета литературной ассоциации, Толстой и До- стоевский уже воспринимались как художники и мыслители, сосредоточенные на освоении духовного преломления вызовов новой «смутной» эпохи в культур- ном бессознательном русского народа. Толстовская «мысль семейная» из «Анны Карениной» получила свое развитие в «Братьях Карамазовых» Достоевского, не предполагавшего после «Подростка» «стать романистом героя из случайного се- мейства» [2, т. 8, с. 692]. В рецензии 1873 г. на роман «Алексей Слободин» пет- рашевца А. И. Пальма, «Война и мир» и «Бесы», всколыхнувшие читательское сообщество, были представлены как равнозначные литературные явления: «Все наши журналы изобилуют романами, повестями, рассказами, но за исключением таких капитальных произведений, как роман гр. Толстого и “Бесы” Достоевского <…> много ли в них типов?» [1, с. 21] Н.Н. Страхов обратил внимание на проро- чески отслеженные в энциклопедии русской культуры Толстого тенденции без- благодатного влияния на национальное самосознание нигилистических идеоло- гем: «<…> суждено ли русскому уму и сердцу заглохнуть и вымереть под язвами, разъедающими наш духовный строй» [7, с. 352]. Итоговые суждения Пьера Без- ухова, вознамерившегося «дать новое направление всему русскому обществу и всему миру» [8, т. 7, с. 307], были уверенно подхвачены Верховенским и наме- чены к исполнению: «<…> взволнуется море <…> и тогда подумаем, как бы по- ставить строение каменное» [2, т. 7, с. 396], так что гипотетическое предположе- ние Ю. Ф. Карякина «<…> в какой-то мере “Бесы” – ответ на “Войну и мир” » [4, с. 338], направляет исследовательскую мысль в контексте «большого време- ни» на расширение представлений о духовном смысле произведений. Пьер Безухов и Петр Верховенский, обделенные родительским вниманием и воспитанные на чужбине, вступают на путь личностного становления по ори- ентирам, чужеродным для культурной традиции национального самосознания. Пьер, по возвращении из заграницы, в салоне Анны Павловны поддерживает Наполеона: «Казнь герцога Энгиенского была государственная необходимость <…> для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека» [8, т. 4, с. 27, 28]. Накануне Зимнего Николы Безухов, преисполненный впечат- лений от радикальных умонастроений петербургского окружения, обращается к Наташе в слаженном лысогорском доме: «<…> ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое» [8, т. 7, с. 307]. Таковы программные положения доктрины, для обсужде-