МЫСЛЬ ВНЕ ВРЕМЕНИ И ГРАНИЦ

55 Текст рассказа является уникальным, поскольку значимая для творчества позднего Толстого проблематика (исследование вопросов государственного устройства, развития общества, природы человека) нашла воплощение в ориги- нальной формальной организации (жанр притчи, множественность версий про- исходящих событий). Жанру притчи в творчестве позднего Толстого посвящены работы Е. В. Николаевой [7], В. А. Лещевой [6]. Е. В. Николаева рассматривает притчу как способ выражения авторского мировоззрения. В работе В. А. Леще- вой устанавливаются источники притч, выстраивается типология, изучается притчевое начало в произведениях других жанров и публицистике писателя. В определении нарратива мы опираемся на концепцию В. И. Тюпы, рассмат- ривая нарратив как «двоякособытийный повествовательный дискурс» [9, с. 59], и на идеи М. М. Бахтина, для которого «произведение в его событийной полно- те» – «целостное и нераздельное» единство «события, о котором рассказано в произведении» и «события самого рассказывания» [2, с. 500]. По определению В. И. Тюпы [9], категория нарративной стратегии представ- ляет собой регулятивный принцип этого объединения двух событий – референт- ного (рассказываемого) и коммуникативного («события самого рассказывания»). Событие, о котором рассказывается в этом произведении – жизнь пчелиного улья: цикл от пробуждения до засыпания. Событие самого рассказывания представлено двумя версиями истории улья, написанными от лица трутня Прупру и от лица рабочей пчелы. Они выстроены по принципу контраста сатирического и «идиллического» модуса художествен- ности: «осмысленная жизнь» величественных трутней, решающих важные вопросы жизни рабочих пчел, и трудовые будни тех самых рабочих пчёл, орга- низующих жизнь в улье. В первой версии реализуется принцип «ненадежной наррации», во второй – происходит разрушение выбранной нарративной стратегии. В первой версии имплицитный автор устраняется от прямого говорения и вынесения оценок, прячась за вторичных нарраторов. В этом фрагменте текста представлены материалы и источники (их всего семь), на которые опирается тру- тень-историограф Прупру. Подчеркивается основательность и научность подхода по систематизации всех сведений о жизни трутней. При этом перечисление этих многочисленных источников (записки, переписка, предания) должно направить читателя по ложному пути – читатель должен поверить в достоверность расска- зываемой истории и самостоятельно реконструировать отсутствующий текст. Через заглавия и жанровые обозначения можно выстроить микромодель устройст- ва жизни трутней: культурная жизнь («Устные предания, песни и романсы трут- ней»); частная жизнь («Описания путешествий жуков, мошек и трутней чужих ульев»); государственная жизнь («Уголовные и гражданские дела между трут- нями и пчелами», «Переписка его высочества трутня Дебе-старшего с его свет- лостью Куку-младшим», «Гоф-фурьерский журнал»). Первичный нарратор излагает версию жизни улья трутня Прупру с исполь- зованием несобственно-прямой речи и различных форм косвенной речи. При этом в кругозор рассказчика включаются другие чужие голоса, например, вы- писка из дневника «одного из главных деятелей». Наблюдается взаимопроникно-