МЫСЛЬ ВНЕ ВРЕМЕНИ И ГРАНИЦ

29 имеет кольцевую композицию: первая и последняя главы связаны сюжетно, в них включены письма Поля, адресованные его брату, Жану. Поль работает в Париже на стройке, и в его восприятии Нотр-Дам становится персонификацией обра- за возлюбленной: «…я таких, как Н, еще не встречал. Она удивительная. <…> Она когда перед глазами, такая большая, красивая, удивительная, невероятная! Ее плечи поднимаются так высоко надо всем…» [5, с. 9]. В то же время, собор для всех героев – символическое обозначение культуры и культурной памяти. Именно в этом аспекте с Собором Парижской Богоматери (как символом французской и европейской культурной памяти) соотнесен Лев Ни- колаевич Толстой (как олицетворение и персонификация русской культуры). Биографический миф предполагает соединение сведений о жизни худож- ника с элементами его творчества. Один из наиболее ярких эпизодов из жизни Л. Н. Толстого, неоднократно становившийся темой для художественных произ- ведений, – отъезд Толстого из Ясной Поляны и его смерть на железнодорож- ной станции Астапово. Он представлен в пьесах И. Друцэ «Возвращение на круги своя», М. Ивашкявичюса «Русский роман», О. Погодиной-Кузьминой «Толстого.нет», романе Дж. Парини «Последнее воскресенье», а также спектак- лях и фильмах по этим произведениям. Толстой в тексте романа И. Чекалова существует в двух различных временных и пространственных системах координат: в 1910, в Астапово, и в 2019, в Париже, где горит Собор Парижской Богоматери. Время в Астапово биографично, здесь Льва Николаевича посещают В. Г. Чертков, Д. П. Маковицкий, рядом с ним дочь Саша. Теряя сознание, погру- жаясь в небытие в Астапово, Толстой оказывает в горящем соборе, и стремится помочь пожарным. В соборе происходит встреча Толстого с Иисусом Христом. В романе «Мы сгорели, Нотр-Дам» нашел отражение миф о Толстом-проповед- нике, искателе и носителе истины, однако здесь он получает оригинальную трак- товку. Беседы Толстого и Христа отражают идею поисков Бога и смысла бытия, представленных во многих произведениях Толстого (например, в «Беседах с детьми по нравственным вопросам» он размышляет, что есть Бог, жизнь в воле Бога, добро, разум и т. д.). В романе же Христос просит Толстого объяснить, кто такие люди: «Я больше вас не понимаю! Они подожгли мой храм? Лева! Храм моей мамы! Зачем, Лева? <…> Я как будто потерял вас. Или вы меня, не знаю. И теперь жжете мои храмы. А для чего? Лева, ты всегда людей лучше понимал, чем я, зачем вы это делаете, зачем? <…> Что вам от меня нужно?» [5, с. 213]. Толстой и Христос словно меняются местами, теперь Бог задает вопросы чело- веку. В то же время Христос для Толстого – не только сын Божий, но и единст- во всех живущих на земле («Лев Николаевич снова нахмурился и всмотрелся в Христа. Впервые в жизни он видел лицо, которое не смог бы описать, – как будто все его черты были соединением черт лиц всех людей на свете» [5, с. 213–215]). Вывод, к которому приходит Лев Николаевич, соответствует его философии: суть жизни в любви («Люди хотят любить, Боже. И чтобы их любили» [5, с. 224]). По мнению исследователей, эта идея представлена и в трудах Л.Н. Толстого: «сущность души человека есть любовь и благо человек получает от любви к Богу, которого он сознает в себе любовью» [2, с. 414].