ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1999

некую поистине толстовскую особенность: «...романическая мысль же­ ниться на крестьянке и жить своими трудами пришла ему в голову» («Ба­ рышня-крестьянка»), Эпизоды защиты имений князя Болконского от нашествия фран­ цузов окрашены ассоциациями с «Капитанской дочкой»: «Он велел со­ брать из деревень ополченцев, вооружить их и написал... о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности и защищаться» (т. 3, ч. 2, гл. VIII). В пушкинской повести показан контраст между островком государственности и вольницей «дикой степи», между чувством долга и анархическим разгулом страстей. Автор «Войны и мира» почти нарочито следует за Пушкиным в изо­ бражении некой чисто символической твердыни «Государства Россий­ ского»: «...она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя»; «старый князь утром оделся в полный мундир... он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым». Диспропорция между личным мужеством, подкрепляемым историческими воспоминаниями, и насту­ пающим на человека океаном хаоса и лжи роднит двух художников, воспитанных на Карамзине. Сближает их и некоторая отсылка к про­ блематике «Фауста» (ч. 2), где речь идет о планах великого реформато­ ра (Петра, Наполеона) по переустройству естественного хода жизни любой ценой (слова князя Андрея в адрес по-своему мудрых немецких советников и стратегов школы Барклая де Толли, сказанные Пьеру на­ кануне Бородина). Удар, случившийся со старым князем, функциональ­ но аналогичен казни капитана Миронова в павшей крепости: «Княжна Марья выбежала... Навстречу ей двигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки во­ локли маленького старичка в мундире и орденах». У Пушкина: «Ко­ мендант, раненный в голову, стоял в кучке злодеев» («Приступ»). Фи­ гурируют и «прокламации», и взбунтовавшиеся мужики, и воин, спасающий свою будущую жену (Николай Ростов). Иногда Толстой воспроизводит даже неуловимые жесты пушкинских персонажей, их пантомимически организованное общение. «Дружеский бокал вина» при беседах Ленского с Онегиным присутствует и при встрече Стивы Облонского с Левиным: « - Нет, благодарствуй, я больше не могу пить,- сказал Левин, отодвигая свой бокал» (ч. 1, гл. XI). У Пушкина. '^^М еж д ун а р о д ны е Толстовские чтения 104